Он болтал с ней, когда фотограф делал групповое фото, сидел рядом с ней во время банкета и исполнял роль переводчика, если Софи хотела пообщаться с гостями-испанцами. Он познакомил ее со многими людьми, танцевал с ней и вел себя так, будто его главной целью в тот вечер было сделать праздник приятным и запоминающимся для Софи.

В обществе всех этих людей она чувствовала бы себя не в своей тарелке, не будь рядом Антонио. Благодаря ему Софи совсем освоилась и наслаждалась всеобщим весельем.

Белинда, заметив, что Антонио не отходит от Софи, улучила момент и отвела сестру в сторону.

— Антонио уделяет тебе много внимания, но это не должно ввести тебя в заблуждение…

— Не волнуйся. Я всего лишь хорошо провожу время в приятной компании и ни на что не надеюсь, — успокоила сестру Софи, хотя в глубине души понимала, что это не совсем так. Она не хотела кокетничать с Антонио, но это выходило как-то само собой: Софи хлопала ресницами и жеманно хихикала, когда он шутил.

В тот вечер Антонио настоял на том, чтобы снова отвезти Софи в гостиницу. По дороге он как бы невзначай предложил ей поужинать завтра вместе и прогуляться по пляжу. Стараясь не показывать своего волнения, Софи молча кивнула в знак согласия, хотя в душе ликовала.

Весь следующий день она наряжалась и прихорашивалась, чтобы предстать перед Антонио во всей красе. Как жаль, что она не Золушка и у нее нет крестной феи, которая помогла бы ей красиво одеться, сокрушалась Софи. Однако в тот день у отца случилась крупная ссора с его подругой Мириам: она застала его с другой женщиной. Софи все слышала со своего балкона. Взаимные оскорбления закончились тем, что отец и Мириам расстались и решили ехать домой по отдельности.

Через десять минут в номер Софи постучался Терри, четырнадцатилетний сын Мириам. Он повсюду искал свою мать, чтобы не дать ей утопить горе в вине, тем более что Мириам была закодирована от алкоголизма. Софи стало стыдно за своего отца, и, чтобы успокоить свою совесть, она решила помочь Терри.

Сказать Антонио всю правду о том, что произошло, Софи не могла. Пришлось позвонить ему и отменить свидание, сославшись на нездоровье.

Антонио мог бы предложить перенести встречу на другой день, но не сделал этого, а время шло: через каких-то двадцать четыре часа Софи надо было лететь домой.

Софи и Терри обошли все бары и кафе, которые были в городе, но так и не нашли Мириам. Ноги гудели от усталости, но у них не было денег на такси, и пришлось возвращаться в гостиницу по пляжу. Они добрались до отеля глубокой ночью. У Софи дух захватило от радости, когда из машины, припаркованной около гостиницы, вышел Антонио. Она сказала Терри, чтобы он поднялся к себе в номер, а сама подошла к нежданному гостю.

— Я боялась, что мы больше не увидимся, призналась она Антонио, на радостях позабыв, что накануне она сказалась больной.

— Так и есть. Сегодня ты видишь меня в последний раз. — Антонио бросил на Софи презрительный взгляд.

Она ошарашенно посмотрела на него и вдруг с ужасом вспомнила, что одета не лучшим образом.

— Но почему?

— Какая разница! Не надо было притворяться больной, если на самом деле с тобой все в порядке.

— У меня были свои причины…

— Да. Я видел, как ты шла в обнимку с каким-то парнем. Ты была с ним на пляже, — протянул Антонио и будто невзначай смахнул песчинку с ее плеча, — и кувыркалась с ним в песке. И дураку понятно, чем вы там занимались.

На пляже какой-то пьяный мужчина беспричинно оскорбил ее и бросил в нее горсть мокрого песка, поэтому белая футболка и шорты были грязными.

— Это не то, что ты думаешь…

— De ueras? [4] He люблю, когда мне лгут. И вообще мне не нравятся татуировки. — Антонио брезгливо посмотрел на маленькую цветную бабочку, которая была вытатуирована на плече Софи, и добавил:

— А девушек легкого поведения я просто терпеть не могу.

Софи с неудовольствием вспомнила, что даже после этого унизительного разговора позвонила ему, чтобы оправдать себя в его глазах, но не смогла дозвониться. В конце концов Антонио позвонил ей сам и дал понять, что ей не на что надеяться.

— Не о чем тут переживать, — хладнокровно сказал он. — Я не требую от тебя никаких объяснений. Я не имел никакого права критиковать твое поведение и осуждать тебя. Ты хотела встретиться с другим и придумала эту невинную ложь, чтобы не разочаровывать меня. Будем считать, что между нами ничего не было. Тем более теперь, когда мы стали родственниками, все это не имеет ровным счетом никакого значения.

Софи подумалось, что Антонио и здесь не преминул проявить свои пресловутые хорошие манеры. Он как ни в чем не бывало попрощался с Софи и пожелал ей счастливого возвращения. Софи долго еще не могла оправиться от этого разочарования. Глупо, конечно, но она по уши влюбилась в Антонио за какие-то сорок восемь часов. Впоследствии она не раз пожалела о том, что встретила его на своем пути. Образ благородного испанца не выходил у нее из головы, и она невольно сравнивала с ним всех остальных мужчин. Что и говорить, ни одному не удалось затмить Антонио Роча…

С трудом отогнав от себя воспоминания, Софи мысленно вернулась в настоящее, и у нее зародилась слабая надежда. Нельзя быть такой пессимисткой. Надо хотя бы попытаться переубедить Антонио.

Зачем ему, молодому преуспевающему бизнесмену, обременять себя заботами о ребенке? Ведь у Антонио даже нет жены, которая могла бы посвятить Лидии столько времени, сколько необходимо. Как только Лидия заплакала, Антонио смутился и не знал, что делать. Софи постарается убедить его, что она окружит малышку любовью и заботой и сможет содержать ее.; Вероятно, придется подыскать квартиру, которая более или менее соответствовала бы понятиям Антонио о нормальном жилье. Если он будет регулярно выделять небольшую сумму на содержание Лидии, то это будет вполне возможно. Не исключено, что они с Антонио достигнут компромисса.

Антонио спустился из своего номера, чтобы позавтракать в гостиничном ресторане. Когда он допивал чай, к его столику подошел официант и сообщил, что с ним хотят поговорить.

Через минуту к Антонио подошла немолодая женщина с седыми волосами, забранными в пучок на затылке. Она сказала:

— Меня зовут Нора Мур. Мы с вами не знакомы, но я хорошо знаю Софи. — Очевидно, женщина немного нервничала. — Прошу прощения за беспокойство, но я хотела поговорить с вами с глазу на глаз перед тем, как вы встретитесь с Софи.

Антонио улыбнулся и протянул руку.

— Очень рад. Антонио Роча. Присаживайтесь, пожалуйста. Не хотите выпить чашечку чаю?

— Софи говорила мне, что у вас прекрасные манеры. Это действительно так. Спасибо, я ничего не хочу, — волнуясь, заговорила Нора. — Я пришла сюда только потому, что очень переживаю за Софи.

— Я вас внимательно слушаю, — подбодрил ее Антонио.

— Софи очень любит Лидию и не представляет своей жизни без нее. Если вы разлучите их, это будет для нее настоящей трагедией.

— Я лишь забочусь о благополучии своей племянницы, — вежливо заметил Антонио.

— Лидия для Софи — как родная дочь. Кроме того, Белинда хотела отдать Софи свою дочь насовсем. Я сама была свидетельницей того, как она предложила это Софи, — прямо сказала Нора. — Вам было об этом известно?

— Честно говоря, нет, — признался Антонио.

— Есть еще кое-что, — со вздохом продолжила Нора. — Мне совсем не хочется говорить вам об этом, но я сделаю это ради Софи.

— Все, что вы мне скажете, останется между нами.

— Дело в том, что Софи, вероятно, не сможет иметь детей. В детстве у нее была лейкемия, и лечение сильно подорвало ее здоровье.

— Я этого не знал, — задумчиво протянул Антонио.

Неожиданная новость шокировала его. Он с ужасом подумал о том, какие мучения пришлось пережить Софи. В глубине души он понимал, что сама она никогда не сказала бы ему этого из гордости. Поэтому, с одной стороны, он рассердился на Нору Мур за ее непрошеное вмешательство, а с другой стороны, был благодарен ей. Ведь только теперь он понял, насколько жесток был к Софи.